Если кто подумал, что «Соловецкое сидение», это что-то типа стула с характерным только для Соловков сидением, так то – зря. Оно, «сидение» это, и не материальная вещь совсем. Его потрогать нельзя. Разве что вспомнить. Потому что «сидение соловецкое» – это событие. Небольшой такой эпизод нашей родной истории. Восстание соловецкой монастырской братии. Мятеж. Открытое противостояние монастыря законной и легитимной власти царя Алексея Михайловича. Которого ещё наши историки Тишайшим называют. Мол, кротости человек был необычайной.
Явление, прямо скажем, неслыханное. Мощная церковная организация, созданная при участии государства и являвшаяся его надежной опорой, обратилась против своего господина, вступила в острую идеологическую и военную борьбу за «старую веру». Церковь, одна из составляющих официальной государственной идеологии, призванная обосновать божественное происхождение власти и её легитимность в глазах современного ему общества, и… супротив этой самой власти?!
Да где ж это видано?
Видано. В нашей отечественной истории ныне уже такого от нас далёкого XVII века.
Что же там, на Соловках, тогда случилось, что мы до сих пор о «сидении» том помним? Что предуготовило взрыв недовольства монастырской братии?
Чтобы это понять, надо вернуться в век XVI. Когда деревянный маленький монастырь только готовился превратиться в каменный кремль. Уже тогда, в первой трети XVI в., одной из мирских обязанностей, пусть и не совсем добровольно, но принятых на себя монахами, явилось содержание на острове тюрьмы и ссылки. А «содержать» – это же не только «томить в неволе», но и кормить, одевать, как-то обихаживать и… И общаться. Не звери же в клетке. Люди. А у людей – язык есть. Слово за слово…
Вынужденное общение с образованными, зачастую знатными, а иногда просто яркими личностями из числа заключенных, пусть не сразу, но исподволь, потихоньку разрушало не только умы охранников, но и устои обители. Капля – камень...
Потому, наверное, совсем не удивительно, что среди подстрекателей, идеологов и организаторов мятежа оказались и узники соловецкого острога. Такие, как царский стольник, бывший начальник московского Печатного Двора – князь Михаил Львов, архимандрит одного из афонских монастырей – Феофан, сын боярский, ротмистр рейтарского строя – Осип Пирютин.
Естественно, что это не единственная, да и, естественно, не главная причина взрыва недовольства.
На Соловках ведь хорошо знали инициатора церковной реформы – патриарха Никона, который ещё не так давно жил на соседнем Анзерском острове. Поставленный в 1649 году на Новгородскую митрополию, а затем избранный патриархом, именно он повелел перевезти в Москву мощи высокочтимого св. Филиппа, отписал в застраиваемый им кийостровский Крестный монастырь часть богатых владений. Ревниво относились соловчане и к получившему самостоятельность Анзерскому скиту.
Да и разумная по сути Никоновская реформа, ставящая своей целью унификацию церковных обрядов по всей стране, проводилась им достаточно резко, в силовой манере, без оглядки на мнение не только рядовых священнослужителей, но и достаточно высоких церковных иерархов. Что вызывало естественное сопротивление.
Тем более, здесь, на Соловках. Как-никак у монастыря был высокий авторитет на Севере, монашество активно участвовало в жизнеустройстве края и вдруг… С их мнением не считаются?!
Это был прямой вызов обители. И она не могла его не принять. Особенно, если учесть, решительный и смелый характер монахов – мореходов и промысловиков. И когда в первых, доставленных в 1657 году в монастырь, исправленных книгах были обнаружены многие «богопротивные ереси и новшества лукавые», их решили не принимать к службе, спрятать.
Конфликт развивался неровно. То медленно тлел угольками, то вспыхивал ярким пламенем старообрядческого радикализма. Долгое время в монастыре тешили себя надеждой, что государь образумится и вернётся к старому обряду. С 1663 по 1668 год в монастыре на имя царя было составлено и послано девять челобитных, множество «сказок» и других посланий, на конкретных примерах доказывавших справедливость старой веры.
Резкие перемены произошли в 1668 году. Для усмирения непокорных на острова посылается первый отряд стрельцов. От монастыря отписываются все вотчины и промыслы, на острова запрещается доставлять деньги и припасы. В ответ на это восставшие также перешли к решительным действиям и заняли оборону вокруг монастыря. Монахи отменили общеобязательную молитву за царя. А в 1669 году из молитвы было изъято конкретное имя – Алексея Михайловича – и восстановлена привычная формула моления о «благочестивых князьях», как это было до Никона и что автоматически превращало Тишайшего в царя-антихриста. Ведь можно было, согласно Апостола, молиться за царя неверного, но за антихриста – никак!
Четыре года продолжалась пассивная осада монастыря, но результатов она не дала. Для активизации действий на остров направляется новый царский воевода и более многочисленный отряд стрельцов. Но и монахи не были одни. Значительную военную и материальную помощь осажденным оказывало население материка: крестьяне, работные люди, участники Крестьянской войны под руководством Степана Разина.
Не удивительно, что попытки переговорами склонить мятежников к сдаче успехом не увенчались. В декабре 1673 года отказались даже от заздравной чаши за царя и членов его семейства. В отместку за их упорство вокруг монастыря сжигаются все суда, запасы сена, дров, имущество рыболовных и звериных промыслов.
В 1674 году царь посылает на острова третьего воеводу, Ивана Мещаринова, со строгим приказом «мятеж искоренить вскоре». Отныне у монастыря находилось уже тысячное, хорошо вооруженное войско, немедленно приступившее к штурму его стен.
Осада мятежного монастыря продолжалась до января 1676 года, когда исход борьбы в пользу царского отряда решило предательство. В одну из тёмных ночей стрельцы по подсказке перебежчика, монаха Феоктиста, через подземный ход пробрались к стене Сушила, беззвучно проломили неглубокую закладку его окна и проникли в нижние помещения здания. Собравшись там с силами, небольшой отряд неожиданно ворвался в монастырь и открыл ворота Белой башни. Устремившиеся в них войска быстро сломили сопротивление восставших.
То самое окошко. Через которое...
Спустя день началась расправа над участниками мятежа. Жестокая расправа. Не принявших покаяния монахов обезглавливали, топили в прорубях, палили на огне, вешали на деревьях и перекладинах, заживо морозили на льду. Лишь немногим была сохранена жизнь, но и они, дабы окончательно пресечь крамолу, были разосланы в различные монастыри.
Так закончилось «Соловецкое сидение». Но осталась память об упорных в своей вере «сидельцах», принявших мученическую смерть. В том числе, и в народных песнях:
Да Господь Бог прогневился, государь-царь воспалился.
Выбирал-то наш государь-царь боярина большого…
Монастырь разорити, старую веру порудити,
Старые книги изодрати, во сине море потопити,
И Зосима и Саватия соловейских чудотворцев монастырь разорити
И всех старцев прирубити.
