Прошло 10 лет после того, как я приехала в город Кабул. Из-за финансовых проблем семьи мы, к сожалению, не смогли выехать отсюда, когда в городе начались боевые действия между моджахедами Раббани, Масуда, Дустума и Хекматиара. Не успели мы убежать и тогда, когда в город вошли талибы.

Живя под давлением и страхом, я всегда думала о том, что настанет время, когда мы сможем спокойно выходить из дома, свободно дышать, жить и работать..."

Я искал русских в Афганистане долго и упорно. Они должны быть здесь, их не может не быть, если 10 лет здесь воевали наши войска и по законам войны были пленные солдаты, если сотни наших землячек выходили замуж за обучающихся в вузах и военных училищах Советского Союза афганцев. Как жилось этим людям, бывшим моим согражданам по великой стране, в разоренном войной и бедой Афганистане?

Нанятое такси, желтая "Тойота-Королла" с броской надписью на заднем стекле "Ангел", исколесило Кабул вдоль и поперек. Водитель Абдул Мумин послушно заходил в очередную квартиру или глиняную мазанку и выходил, разводя руками:

- Жила русская. Уехала. Куда, никто не знает.

Наш "рыжий ангел" несся в другой конец города, но и там результат был неутешительным. И так - раз за разом.

За день до вылета из Афганистана удача неожиданно сама пришла в руки.

- Мне передали письмо от русской жены афганца, - сказал полномочный представитель министра иностранных дел России в Афганистане Александр Степанович Облов. - Погоди, здесь, кажется, и адрес есть...

Окраинный кабульский район Касаба, жилой микрорайон домостроительного комбината, безвозмездно построенного СССР для братского афганского народа. У подъезда обшарпанной пятиэтажки среди галдящей стайки черноголовых ребятишек - два светловолосых пацаненка. Сразу иду к ним и понимаю, что не ошибся.

- Господи, русские! - Женщина в проеме двери прижимает руки к сердцу. - Заходите. Заходите, дорогие мои. Как я вас заждалась...

Лав стори

Галя училась в Душанбинском институте искусств, Хаджи Хусейн в политехническом. Ей было два года, когда в автокатастрофе погибла мама. Отцу девочку не отдали мамины братья, дядя Юра и дядя Толя. Пил отец. Кажется, и в родных семьях воспитывалась, а все равно - сирота. После знакомства с молодым и красивым афганским таджиком Галя "приглядывалась" к суженому недолго.

- Я сразу поняла, что он хороший, - говорит она. - И до сих пор в нем не разуверилась, до сих пор люблю.

Они расписались в загсе в 1987 году. Родился Фарид. Неправда, что "темная" кровь перебивает "светлую". Кровь у всех людей одинаково красная. А Фарид удался в маму - голубоглазый и светловолосый.

Муж закончил политех, и они уехали в Афганистан. Советские войска к тому времени из страны ушли, но власть Наджибуллы казалась прочной. Хаджи Хусейна призвали в армию. Платили офицеру 1000 афгани, а комнату они снимали за 4000. Помогала семья мужа, его братья. Жили небогато, но хорошо. Один за другим посыпались ребятишки. Вслед за Фаридом родились Лина, Марина и Омейд. Мальчиков, об этом они договорились еще до свадьбы-женитьбы, будет называть афганскими именами отец, а девочек - русскими мать.

Отслужив год, Хаджи Хусейн устроился работать на домостроительный комбинат. Грамотный инженер, он быстро вырос в должности от прораба участка до заместителя директора.

Режим Наджибуллы пал под мощным натиском моджахедов. В Кабул вошли отряды исламской оппозиции. В афганской столице несколько дней и ночей шла кровавая резня.

Всех этих ужасов азиатского переворота Галя, Хаджи Хусейн и их дети, к счастью, не видели. Они тогда выехали к Галиным родственникам в Таджикистан. Но и там в это время шла гражданская война между кулябцами и памирцами.

- Муж перед отъездом занял в Афганистане у знакомых деньги, - рассказывает Галина. - Долго мучился, все курил ночами, потом сказал мне: "Давай вернемся в Кабул". Он хороший у меня, он не мог поступить по-другому. Я очень хотела тогда уехать в Россию, вместе с семьями своих родственников, но поехала с детьми за мужем.

Под властью талибов

К тому времени моджахеды уже насытились кровью сторонников Наджиба. Учеба в Советском Союзе перестала быть веским основанием для убийства человека. Хаджи Хусейн продолжил работу на ДСК замдиректора, а директором у него теперь стал бывший полевой командир из Панджшерского ущелья.

Очень скоро моджахеды передрались между собой. Масуд воевал с Дустумом, Хекматиар против всех, хазарейцы и пуштуны убивали друг друга тысячами - и все это на улицах Кабула. Галиной семье повезло, что полученная к тому времени Хаджи Хусейном служебная квартира находилась в отдаленном районе Кабула. Снаряды сюда если и долетали, то редко.

А потом в город вошли талибы.

Хаджи Хусейн отрастил бороду. Директором ДСК стал талибский мулла Инаятулла, для которого было неважно, как человек работает. Главное, чтобы борода по длине была больше стекла керосиновой лампы. Галина перестала выходить из дома.

- В дуканы (лавки) ходили или муж, или дети. Я не могу носить паранджу. Она тяжелая, и от нее у меня болит голова.

Электричество пропало. Галя пекла лепешки на балконе. Если было из чего. Три младших брата Хаджи Хусейна, крепко помогавшие их семье, к тому времени уехали из Кабула в глухой кишлак. Все они были при Наджибулле офицерами, чудом выжили при власти моджахедов, а при талибах их ждала неминуемая смерть.

Хаджи Хусейн поначалу отправил в родовой кишлак и Галю с детьми. Они прожили там три дня.

- Галя приехала и сказала, что больше от меня не отойдет ни на шаг, - рассказывает Хаджи Хусейн и нервно курит. - Если ты умрешь, сказала, то я хочу умереть вместе с тобой. Я люблю ее очень. Разве можно не любить такую женщину?

Однажды рано утром в дверь их квартиры постучал сосед с первого этажа.

- Позови мужа, - сказал он Гале. - Его ждут.

Хаджи Хусейн быстро оделся и вышел. Внизу, Галя увидела это с балкона, мужа ждали два талиба. Она страшно перепугалась.

Один сосед "стукнул" на Хаджи Хусейна талибам, но другие соседи, спаси их Аллах, выручили его из беды.

- Меня без каких-то разговоров бросили в железнодорожный контейнер, где талибы держали пленных и задержанных за нарушение законов шариата, - рассказывает Хаджи Хусейн. - Полтора часа я просидел там в одиночестве среди испражнений. Мысли очень невеселые были. Потом контейнер открыли, и бородатые потащили меня к своему командиру-мулле.

Мулла спросил Хаджи Хусейна, почему в пять утра тот не пошел в мечеть на молитву. Хаджи Хусейн объяснил, что он по вере принадлежит не к суннитам, а к шиитам, у которых не пять молитв в день, а три. Где учился, спросил талибский командир. У "шурави", честно ответил инженер. А жена откуда? Тоже из Союза... "Скажи спасибо своим соседям за то, что тебя отмолили", - закончил допрос мулла, - иди и живи пока...".

Через год в 4.30 утра в дверь опять вломились талибы. Хаджи Хусейна подняли с постели и избили по рукам резиновым шлангом: шиит ты или суннит, неважно, если не пошел на молитву, получи наказание.

Руки у Хаджи Хусейна были черными от побоев два месяца.

- А я вообще не выходила, не то что из квартиры, с балкона голову не могла высунуть, - вспоминает Галина. - Соседка сверху повадилась мне на голову ковер вытряхивать. Шипела вечно: "Кафирка (неверная) проклятая". Мальчишек моих во дворе часто били. Они придут с улицы, слезы размазывают: "Нас опять "шурави" обзывали". Я им говорю, что советские - это хорошие люди, а сама тоже плачу, плачу...

Галя надолго спрятала две книжки из семейной библиотеки на русском языке - "Граф Монте-Кристо" и "Народные сказки" - за кухонную плиту.

- Если бы нашли их тогда, - говорит она, - прибили бы...

"Хочу домой!"

- Были бы деньги, давно бы уехали в Россию, - говорит Галина Маргоева. - Один мой дядя, Юрий, живет во Владикавказе. Другой, Анатолий, купил дом в деревне в Орловской области. Мы с мужем узнавали: через Пакистан перебраться в Россию стоит 5000 долларов, через Таджикистан дешевле, но долгое время нельзя было доехать до границы из-за взорванного тоннеля на перевале Саланг. Хотя и на эту дорогу у нас нет денег: муж не получал зарплату полгода...

Две Галины "русские" подружки, кореянка Оля и таджичка Света, давно уехали из Кабула.

В Кабуле российский МЧС развернул мобильный госпиталь. На другой день после его открытия Галя повела к русским врачам дочь Лину. У девочки постоянные головные боли, ее рвет. Афганские врачи, к кому ни обращались, не смогли установить диагноз.

Афганки, прознав, что Галя "шурави", выкинули ее с дочкой из очереди.

Вместе с коллегами из "Комсомолки" и "Учительской газеты" мы повезли семью Хаджи Хусейна и Галины в наш госпиталь с "черного" хода.

Медсестрички всплеснули руками:

- Да если бы мы только знали!..

Пока врачи осматривали детей, в госпитальных модулях быстро паковались коробки и пакеты с подарками для семьи соотечественницы. Эмчээсовцы собрали тушенку, сгущенку, шоколадки - все, что нашлось.

- Спасибо, родные, спасибо, - всплакнула Галя. - Вы бы знали, как я хочу домой, в Россию.

Галина Маргоева - советский человек. Папа - мордвин, мама - осетинка. Родилась в Душанбе. Гражданство в паспорте - СССР.

...Семья чинно выходила из обнесенных колючей проволокой госпитальных ворот, каждый из шести бережно нес пакет с подарками.

Как и положено афганской жене, Галина шла позади мужа и детей.

Мокрого от слез лица под паранджой видно не было.

Хотели бы вы пожить или поработать в Афганистане?

Константин БОРОВОЙ, главный редактор журнала "Америка":

- Я очень спокойно отношусь к вещам, связанным с риском для жизни. Они мне почти безразличны: когда в первую чеченскую войну мне нужно было встречаться с Дудаевым, я просто брал машину и ехал через блокпосты, не думая об опасности. Так что почему бы не поработать в Афганистане, если то, чем я буду заниматься, не будет противоречить моим убеждениям. Хотя пока я необходимости моего присутствия в этой стране не вижу, американцы и сами справляются.

Дмитрий ШПАРО, директор клуба "Приключение":

- Провокационный вопрос. Нет, не поехал бы, как можно путешествовать по этой бедной стране. Туда должны ехать врачи, учителя, строители, созидатели. А такая культурная инфраструктура, как мой клуб, должна быть вторичной. В Афганистане на порядок труднее работать, чем в России, поэтому туда должны ехать люди помоложе, чем я. А на вопрос, хочу ли я работать в какой-либо другой стране, кроме России, например в Канаде, я всегда для себя отвечал отрицательно. Здесь я вижу больше всего возможностей для применения своих способностей.

Александр АУЗАН, президент Международной конфедерации обществ потребителей:

- И до известных событий в мои планы не входило жить или работать в стране под названием Афганистан. Даже в связи с тем, что сейчас там происходит, мое отношение к идее поехать туда не изменилось.

Валерий БОРЩЕВ, председатель Постоянной палаты по правам человека при президенте РФ:

- Если бы речь шла о работе на, так сказать, гуманитарной основе, то есть о помощи больным и голодным, то согласился бы. А если о политических вопросах или военных - нет. Слишком много неясного во всей этой ситуации, слишком много интересов столкнулось. Что же касается сложной ситуации там, я считаю, что люди, ориентированные на гуманитарную деятельность, должны быть готовы к такому. Я был в Чечне в первую войну, там было тяжело, но это долг каждого человека.

Анатолий КУЗНЕЦОВ, актер, исполнитель роли Сухова:

- Да ни при каких условиях! Мне не интересно даже в Америку съездить, а тут - Афганистан. Какой дурацкий вопрос! Что там делать? В моем возрасте, при моей профессии - мне что там, землю пахать? И как туда ехать, с семьей? На какие деньги там жить?

Эдуард АЙРАПЕТОВ, генеральный директор международной ассоциации "Щит и меч":

- Пожить? Зачем? А поработать... Я бы не испугался, я был и в Нагорном Карабахе, и в других "горячих точках". Чего пугаться? Конец все равно придет когда-нибудь. Если скажут, что туда надо поехать, представлять интересы России, я имею в виду воевать, то конечно.

Еремей ПАРНОВ, писатель:

- Я, конечно, поехал бы, если бы не личные обстоятельства: у меня больна жена. Я был на трех войнах, так что происходящее в Афганистане меня ни в коей мере бы не остановило. Надолго бы вряд ли, потому что я все-таки писатель, а на полгода - охотно.

Юрий ЩЕКОЧИХИН, заместитель председателя Комитета Госдумы по безопасности:

- Я так много прожил в Чечне, что для меня и Чечня, и Афганистан - одно и то же. Но, конечно, я не собираюсь ехать в турпоездку. Мы с коллегами сейчас разрабатываем предложение, чтобы представители комитетов по безопасности европейских парламентов вместе со специалистами по борьбе с терроризмом могли собраться и выработать не схему единовременного удара по терроризму, а планомерную тактику борьбы.

Александр ХОХЛОВ, Кабул

16:36 17.12.01


Источник: http://www.izvestia.ru/russia/article11515/